|
Сергей Хоружий
Энергии твари
Энергии твари. Залог и корень свободы твари - энергийный характер связи
Бога и человека. Это - достаточное условие тварной свободы (тогда как
существование двух, по меньшей мере, модусов тварного бытия - её
необходимое условие). Энергия - ключевое понятие исихастской
антропологии и энергийность, примат энергийных категорий и отношений -
главная определяющая черта всего православного мистико-аскетического
мировосприятия. Мы постоянно будем обращаться к энергии и связанным с
ней концептам; сейчас же лишь приведем первые сведения об энергиях
твари.
Понятие энергии как таковой сохраняет в Православии классический
аристотелев смысл: это - актуализация потенций сущего, причем именно -
сам процесс, движение, деятельность актуализации, а не её результат (актуализованность,
осуществленность: энтелехия Аристотеля, не вошедшая в словарь
патристики). Ср., напр., у Дамаскина: «Энергия же есть движение
деятельное. Деятельным же называется то, что движется по собственному
побуждению»( ). Но, прилагаясь к тварному бытию, каким его видела
аскетика, понятие существенно перерабатывается, дополняется. Прежде
всего, аскетическая практика находила в человеке постоянно меняющуюся
множественность, стихию дробности и изменчивости. Человек сложен,
множествен уже в своем составе, а отсюда и в своих проявлениях: ему
свойственны движения тела, души, ума. Больше того, в силу дробности и
рассеянности здешнего бытия, он может вовлекаться сразу или почти сразу
во многие и разные движения, бросать одни, начинать другие... Всякому
движению сопутствует энергия (у Аристотеля эти категории близки иногда
до синонимичности) и, соответственно, энергия также дробится и
плюрализуется: тварное бытие в Православии характеризуют не столько
энергией, сколько различными энергиями, множество которых, к тому же,
непрерывно меняется. С этой множественностью и изменчивостью связан и
другой сдвиг: можно заметить, что в православной трактовке еще
усиливается момент недовершенности акта, которому отвечает энергия.
Здесь энергии называют также многими другими терминами, приближенно
синонимичными: «действования», «выступления», «порывы», даже «воления».
В семантике этих терминов есть явный элемент начинательности, они все
выражают не столько акт как таковой или же некое развившееся движение,
сколько почин, начаток, толчок, «росток» акта или движения. Вместе с
тем, это все же актуальный, свершившийся почин и толчок: несколько более
отдалившись от завершенности, энтелехии, энергия остается четко отличной
от чистой возможности, потенции.
Итак, энергия - первый импульс и актуальный почин движения; и тварь
всегда обладает целым множеством разнородных и разнонаправленных
энергий. Прежде всего, в соответствии с классическою дихотомией
человеческого состава, следует различать энергии телесные и душевные.
Анализ сознания приводит к дальнейшим подразделениям; выделяются также
различные виды душевных энергий. Уже у Григория Нисского, а затем у
Евагрия, возникает трехчастное деление души, на части мыслительную,
(по)желательную и раздражительную (она же яростная, включающая эмоции);
отсюда, можно говорить и о соответствующих видах энергий. Возможны и
встречаются также и многие иные подразделения последних.
Все эти и подобные разделения, классификации энергий чисто эмпиричны, и
в философском аспекте формирование нового, плюралистичного понятия
энергии, на место классического, остается проблемой. Но множественная и
непрестанно меняющаяся стихия тварных энергий, разнородные эмпирические
характеристики, которыми энергии различаются, - все это трудно уловимо
для концептуализации, и первоначально у нас возникает лишь
полуинтуитивное, размытое понятие-представление об «отдельной энергии»,
элементе множества энергий, как о некой произвольной окачествованности
энергии как таковой. К сходному понятию, и тоже на базе аскетики,
приходит и индийская мысль. Так определяется дхарма в философии
классической йоги: «Дхарма, или качественная определенность, есть не что
иное как способность [буквально, «энергия» - прим. перев.]
носителя-субстрата, ограниченная конкретной областью применения»( ).
Дхармы, как известно, играют в данной системе воззрений самую
центральную роль, хотя понимание их остается крайне многозначным и тоже
размыто-интуитивным; на этом интуитивном уровне, каждая дхарма - энергия
и одновременно - качественная определенность, окачествованность
определенным направлением и применением, а множество дхарм
характеризуется изменчивостью и подвижностью. Сближение с представлением
об«отдельной энергии» в исихастской аскезе очевидно и естественно, ибо
оба понятия произошли из опыта пристального наблюдения человека,
сознания и действия. Очевидно также, что это сближение выражает собою
факт неизбежного совпадения открытий в науке о человеке-открытии,
опережающих даже и сегодняшнюю философию и психологию, которые до сих
пор не выработали видения и языка, столь прямо отражающих подвижную
множественность здешней реальности, как энергийное видение исихазма и
дхармическое - йоги. И наконец, очевидно, что подобные совпадения -
собственно, совпадения в констатации философско-психологических фактов -
еще не несут никакого религиозного содержания. Напротив: один и тот же
фундаментальный факт плюралистичной энергийности человека и его мира
открывается в двух традициях, движимых противоположным религиозным
побуждением, и служит далее базой противоположных антропологических (и
мета-антропологических) стратегий.
Всё в целом множество энергий человека, непрерывно меняющееся, образует
своего рода энергийную проекцию человеческого существа. Человек -
(само)деятельный центр, энергии - разнонаправленные, разнородные, а
также и взаимосвязанные, взаимодействующие выступления, «ростки
деятельностей» этого центра, в совокупности образующие подвижную
систему, меняющуюся конфигурацию - проекцию человека в план энергии,
которую естественно называть энергийным образом человека.
Хоружий
С.С. «К феноменологии аскезы»
|
